Пустынька

Вновь растворилась дверь на влажное крыльцо,
В полуденных лучах следы недавней стужи
Дымятся. Теплый ветер повеял нам в лицо
И морщит на полях синеющие лужи.
Еще трещит камин, отливами огня
Минувший тесный мир зимы напоминая,
Но жаворонок там, над озимью звеня,
Сегодня возвестил, что жизнь пришла иная.
И в воздухе звучат слова, не знаю чьи,
Про счастье, и любовь, и юность, и доверье,
И громко вторят им бегущие ручьи,
Колебля тростника желтеющие перья.
Пускай же, как они по глине и песку
Растаявших снегов, журча, уносят воды,
Бесследно унесет души твоей тоску
Врачующая власть воскреснувшей природы!

Это прекрасное стихотворение А.К. Толстой посвятил своей не менее прекрасной усадьбе Пустынька, стоявшей на высоком берегу Тосны, напротив Левобережной пещеры.

Объект культурного наследия регионального значения – достопримечательное место «Памятное место, где находилась усадьба «Пустынька», в которой в 1850 – 1860-е годы жил и работал писатель Толстой Алексей Константинович»

С 1817 часть пустоши на правом берегу р. Тосна принадлежала литератору А.Д. Копьеву, который построил здесь небольшую усадьбу и дал ей название Пустынька. В 1850 имение приобрела графиня А.А. Толстая, мать А.К. Толстого. Толстыми был выстроен каменный господский дом в стиле английской готики (арх. В.Я. Лангваген по проекту А.И. Штакеншнейдера). В ансамбль входили также флигель для гостей, контора, конюшни, каретник и пр., объединенные единством замысла.

Лит.: Мурашова Н.В. Сто дворянских усадеб в Санкт-Петербургской губернии: Ист. справочник. СПб., 2005. С. 264-265. О.А.Чеканова

Можно отметить, что по проектам обрусевшего немца, талантливейшего архитектора Андрея Ивановича Штакеншнейдера (1802 – 1865) построены такие шедевры мировой архитектуры в Петербурге как Мариинский дворец, дворец князей Белосельских-Белозерских, павильон на Царицином острове в Петергофе и др.

• 

• 

Пешеходные дорожки, пруды, затейливые цветники, ухоженный парк – все это составляло единый ансамбль усадьбы. Готическая архитектура господского дома хорошо гармонировала с прекрасным пейзажем здешних мест.

Само название усадьбы заставляет вспомнить об уединенной молитвенной жизни, о сакральной созерцательности. В письме историку Н.И. Костомарову Толстой так называл свое имение: «Подобие Фиваиды, Пустынькою нарекаемое…» (Фиваида — регион в Египте, где поселились раннехристианские монахи-отшельники). Алексей Константинович Толстой был глубоко верующим человеком, и эти духовно-мистические аналогии не могли не настраивать его на особый творческий лад.

И. Тарасова. А. Беззубцев-Кондаков, статья «Подобие Фиваиды, Пустынькою нарекаемое…»

Творческим человеком был и первый хозяин усадьбы Алексей Данилович Копьев (1767-1846) — тоже известный литератор, весельчак и острослов, купивший пустошь в 1816 году. До этого, с 1764 года эта земля принадлежала генералу Ф.И. Ушакову, называлась Яковлево и Ушаковка. Копьевым написаны комедии, которые включались в репертуары ведущих театров Санкт-Петербурга и Москвы: «Что наше, тово нам не нада» (1794), «Бабьи сплетни» (1796) и другие. Среди исследователей нет единодушного мнения, когда именно Толстыми у Копьева была приобретена Пустынька, хотя этот вопрос представляется принципиальным для определения точного места рождения Козьмы Пруткова. Есть важная подсказка для исследователя. Поскольку Алексей Данилович Копьев скончался 5 июля 1846 года, то следовательно Толстые стали хозяевами имения не позднее этого времени. (Покупка Пустыньки у единственного сына Копьева Юрия Алексеевича исключается, так как в старости отец проклял его и лишил наследства). Именно А.Д. Копьев назвал усадьбу Пустынькой. Если посмотрим на выкопировку из карты того времени, то увидим, что деревня называлась Алексеевкой, а мыза, то есть усадьба, хутор – Пустынькой.

В.Д. Анисимов (газета «Калининец» №2)

Анна Алексеевна Толстая (1796-1856), сохранив название Пустынька, создала свою усадьбу севернее копьевской. Она занимается ее переустройством: здесь строится архитектором Лангвагеном загородный дом по проекту А. Штакеншнейдера, сажаются большие деревья по берегу реки, прокладывается дорога от станции Саблинской до имения. В 1855 году графиня закрепляет право вечного пользования этой дорогой (наверное, поэтому и главная улица поселка, и мост через Тосну назывались «Графскими»). В этот период Толстой писал своей возлюбленной Софье Андреевне Миллер: «25 октября 1852г. Мы посадили перед домом в Пустыньке большой дуб со стороны двора; его перевозили из Никольского (4 версты) в течении трех дней пять пар волов, две пары лошадей и человек сто людей; его все время тащили на салазках, хотя снегу не было, и тащили стоя; тебя бы интересовало это видеть». В 1856 г. здесь уже был выстроен барский дом в виде замка.

Краеведы Гимназии № 1 г. Никольского по материалам: Слепнева Т.Н. Отец Козьмы Пруткова. «Тосненский вестник», 2002; Тихомирова Р.В. Милая сердцу страна. «Тосненский вестник», №100, 1993; Чугунова О.Э. Помнить и хранить. Устный журнал. Красноборская средняя школа, 1994; Семова Л.М. Неизвестные страницы. Устный журнал №2, Гимназия №1. г. Никольское, 2002; Старк В.В. «Стыдно будет, если не заедете в Пустыньку». «Санкт — Петербургские Ведомости», 1993; Гришина Л.И., Фанштейн Л.А., Великанова Г.Л. Памятные места Ленинградской области. Лениздат, 1973; Мусина М. « Средь шумного бала». Журнал «Работница», №3, 1993; Комелев В.А. Мудрость неуместного. Жизнь и творчество А.К. Толстого. «Литература в школе», №1, 1995; Гоголицын Ю.М., Гоголицына Т.М. Памятники архитектуры Ленинградской области. Стройиздат, Ленинградское отделение, 1987 г.

В настоящее время на месте усадьбы сохранились два пруда и фрагменты старого парка.

В 1912 году сгорел усадебный дом, но знаменитый поэт и драматург Алексей Константинович Толстой оставил после себя гораздо более значимый след, чем просто усадьба, живут созданные им шедевры: литературные произведения. А мы стараемся сохранить память о нем в этих местах и рассказать историю жизни, любви человека с большой буквы.

«Егермейстер двора Его Императорского Величества, сиятельный граф, наследник богатейшего рода Разумовских, великолепно образованный, талантливый поэт, драматург, прозаик, добрый, открытый, смелый человек, ходивший на медведя с одним кинжалом, вязавший в узлы железные прутья – это Алексей Константинович Толстой», — Бобров Р.В.

Алексей Константинович Толстой (1817-1875), граф, писатель, член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1873). В 1834 зачислен «студентом» в Московский архив Министерства иностранных дел, в 1835 сдал экзамен на чин при Московском университете и несколько лет служил за границей. С 1840 служил во 2-м отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии, камер-юнкер (1843), церемониймейстер двора (1851), флигель-адъютант (1856). В 1861 вышел в отставку. Был близким другом цесаревича Александра Николаевича (будущий император Александр II). Литературную деятельность начал в Санкт-Петербурге в начале 1840-х. Более 70 стихотворений Толстого положены на музыку известными русскими композиторами. Как драматурга его отличал интерес к истории России: драм. трилогия: «Смерть Иоанна Грозного» (1866), «Царь Федор Иоаннович» (1868), «Царь Борис» (1870). Под коллективным псевдонимом «Козьма Прутков» (в соавторстве со своими двоюродными братьями А.М. и В.М. Жемчужниковыми) публиковал сатирические произведения и литературные пародии в журнале «Современник» и в сатирическом приложении «Свисток».

• 

• 

Мать — Анна Алексеевна (1796 или 1799-1857), побочная дочь министра народного просвещения при Александре I, графа Алексея Кирилловича Разумовского (1748- 1822) и девицы Марьи Михайловны Соболевской (Денисьевой), получившая в 1807 г., вместе со своими братьями и сестрами от этого союза, дворянство и фамилию Перовская. Прадед — последний гетман Украины, президент Петербургской академии наук, генерал-фельдмаршал Кирила Григорьевич Разумовский (1728-1803). Дядя по отцу — известный скульптор, вице-президент Академии художеств граф Федор Петрович Толстой (1783-1873). Дядя по матери, воспитывавший А. К. Толстого с младенчества, — Алексей Алексеевич Перовский (1787-1836), писатель (псевдоним — Антоний Погорельский), автор известной книги «Черная курица, или Подземные жители (Волшебная повесть для детей)», первым читателем которой, по основательным предположениям, был его племянник.

Другой дядя — Василий Алексеевич Перовский (1795-1857) — впоследствии стал оренбургским генерал-губернатором (1851-1857), а дядя Лев Алексеевич Перовский (1792-1856) — министром внутренних дел (1841-1852) и министром уделов (1852-1856).

В 1816 году семнадцатилетняя Анна Алексеевна вышла замуж за графа К.П. Толстого, брата известного скульптора, рисовальщика и гравера Ф.П. Толстого.

24 августа 1817 года в Петербурге родился будущий поэт — Алексей Константинович Толстой. Родители вскоре после рождения сына разошлись, и мать увезла его в Черниговскую губернию. Мать Алексея, хоть и избегала личных встреч с мужем, сына от него не прятала. Наоборот, всячески поощряла их отношения. Неслучайно сразу после ее смерти в 1857 году ночь у гроба отец и сын проводят вместе. Известно, что после ночного бдения Алексей Константинович положил отцу ежегодную пенсию в 4 тысячи рублей…

Среди южной украинской природы, в имениях матери, а затем ее брата, Алексея Перовского, Толстой провел свое детство, оставившее, по его собственным словам, одни только светлые воспоминания.

В 1820 году Перовский привозит сестру и ее сына в Петербург. Об образовании думать пока рано, Толстому только 3 года.

Но спустя пять лет стараниями дяди он появляется при дворе. Августейшему наследнику Александру Николаевичу потребовались товарищи для игр и умственного времяпрепровождения, и Жуковский, всеми силами старавшийся привить будущему государю любовь к изящным наукам, подбирал ему в друзья мальчиков, не лишенных тяги к прекрасному. Сам Толстой уже тогда тяготился необходимостью разделять увлечения великого князя военными забавами, но подчинялся воле старших. Будучи отменно развитым физически (сказывалась кровь казаков Розумов и толстовская закваска), во всех баталиях он неизменно первенствовал, чем заслужил особую привязанность будущего императора.

Литературные интересы обнаружились у Толстого очень рано. Любимый дядя Алексей Перовский культивировал в племяннике любовь к искусству и поощрял его первые литературные опыты. Десяти лет Толстой впервые был с матерью и А. Перовским за границей. В Веймаре они посетили Гете. «Во время нашего пребывания в Веймаре дядя повел меня к Гёте, к которому я инстинктивно был проникнут глубочайшим уважением, ибо слышал, как о нем говорили все окружающие. От этого посещения в памяти моей остались величественные черты Гёте и то, что я сидел у него на коленях», — много позже в одном из писем делился Алексей Константинович. Великий немец подарил мальчику фрагмент бивня мамонта, который Толстой хранил всю жизнь. Сильное впечатление произвело на Толстого путешествие по Италии в 1831 году. Переезжая из города в город, он любовался все новыми и новыми памятниками искусства, посещал мастерские художников, присутствовал при покупках, которые делал Перовский в антикварных магазинах и у разорявшихся итальянских аристократов. Все это нашло яркое отражение в детском дневнике Толстого. Алексей, несмотря на юный возраст, крайне серьезно отнесся к изучению живописи, скульптуры и архитектуры Возрождения. Эти своеобразные уроки «на натуре» сильно повлияли на формирование безупречного художественного вкуса, наличие которого у Толстого впоследствии отмечали все без исключения. По собственному признанию, Толстой начал рифмовать слова в 6 лет. Что, в общем, ничуть не удивительно. Эпидемия стихотворчества охватывала подавляющее большинство юных представителей русской аристократии. В первой трети XIX века стихи превратились в форму повседневного общения. Посредством рифмы обращались к друзьям, возлюбленным, начальникам, идейным противникам и даже врагам. В 99 случаях из 100 качество стиха оставляло желать лучшего. Банальность, примитивность, подражательство наполняли частные альбомы и литературные журналы. Для одаренных хотя бы крупицей таланта это была школа опыта и конкуренции.

Толстой, как и все, тоже начинал с подражательства. Вкус и чутье подсказали ему, кого выбрать за образец: Василия Жуковского. Стихи 6-летнего Алексея не сохранились, но имеются в анналах вирши Толстого, вступившего в пору юности. «Своего» почти нет, но «чужое» сделано здорово. Еще не «по-пушкински», но уже не «по-державински».

В начале 1837 года он был назначен в русскую миссию при германском сейме во Франкфурте-на-Майне. Работы было не слишком много: сразу же после назначения он получил трехмесячный отпуск «в разные российские губернии», в октябре 1838 года жил на берегу озера Комо, часть зимы 1838-1839 года провел с матерью в Ливорно. В декабре 1840 года Толстой перевелся во второе отделение собственной Его императорского величества канцелярии, в ведении которого были вопросы законодательства, и прослужил там много лет. В 1843 году он получил придворное звание камер-юнкера.

Красивый, приветливый и остроумный молодой человек, одаренный незаурядной памятью и такой физической силой, что он винтом сворачивал кочергу, прекрасно знавший иностранные языки, начитанный, Толстой делил свое время между службой, то и дело прерываемой отпусками, светским обществом и литературой. Светская жизнь, по его собственному признанию, очень привлекала его в молодости. Временами Толстой ускользал от нее, предаваясь страсти к охоте, которая оставалась у него неизменной в течение всей жизни. К 30-м годам относится его любовь к княжне Елене Мещерской; Толстой хотел жениться на ней, но этому воспротивилась его мать.

• 

• 

Служба и светская жизнь не заглушили литературных интересов Толстого; он относился к литературе глубоко и серьезно. До 1836 года главным его советчиком был дядя А.А. Перовский (в 1836 году он умер), который показывал стихи молодого поэта своим литературным друзьям, в том числе В.А. Жуковскому. До нас дошла лишь небольшая часть его ранних произведений. Следует отметить, что наряду с «серьезными» стихами в духе романтизма у Толстого уже тогда обнаружилось влечение к юмору. В конце 30-х-начале 40-х годов написаны (на французском языке) два фантастических рассказа — «Семья вурдалака» и «Встреча через триста лет». В мае 1841 года Толстой впервые выступил в печати, издав отдельной книгой, под псевдонимом «Краснорогский» (от названия имения Красный Рог) фантастическую повесть «Упырь».

В 40-х годах Толстой напечатал очень мало — одно стихотворение и несколько очерков и рассказов. Но уже тогда был задуман исторический роман «Князь Серебряный». Уже тогда Толстой сформировался и как лирик и как автор баллад. К этому десятилетию относятся многие из его широко известных стихотворений. С середины 40-х годов интерес к поэзии резко упал, основные задачи передовой русской литературы решались преимущественно в прозаических жанрах, стихов печаталось чрезвычайно мало, и Толстой, по-видимому, вполне удовлетворялся небольшим кружком своих слушателей — светских знакомых и приятелей. Идейные искания передовой русской интеллигенции и горячие споры 40-х годов прошли мимо него.

В 1850 году Толстого прикомандировали к сенатору Давыдову, которому была поручена ревизия Калужской губернии. Поэт прожил в Калуге полгода. Он часто посещал жену губернатора, известную А.О. Смирнову-Россет, приятельницу Гоголя, Пушкина и других русских писателей первой половины XIX века, читал ей свои стихи и главы из «Князя Серебряного». У Смирновых Толстой более близко сошелся с Гоголем, который познакомил своих калужских друзей с отрывками из второго тома «Мертвых душ».

В начале 50-х годов «родился» Козьма Прутков. Это не простой псевдоним, а созданная Толстым и его двоюродными братьями Алексеем и Владимиром Жемчужниковыми сатирическая маска бюрократа николаевской эпохи. От имени Козьмы Пруткова они писали в самых различных жанрах: и стихи (басни, эпиграммы, пародии), и пьески, и афоризмы, и исторические анекдоты, высмеивая в них явления окружающей действительности и литературы.

Также в начале 50-х годов поэт сблизился с Тургеневым, которому помог освободиться из ссылки в деревню за напечатанный им некролог Гоголя, затем познакомился с Некрасовым и кругом «Современника». В 1854 году, после большого перерыва, Толстой снова выступил в печати. В «Современнике» появилось несколько его стихотворений и первая серия прутковских вещей.

В годы Крымской войны Толстой сначала хотел организовать партизанский отряд на случай высадки на балтийском побережье английского десанта, а затем, в 1855 году, поступил майором в стрелковый полк. Но на войне поэту побывать не пришлось: во время стоянки полка под Одессой он заболел тифом. После окончания войны, в день коронации Александра II, Толстой был назначен флигель-адъютантом.

В 1857 году наступило охлаждение между Толстым и редакцией «Современника». После этого стихи его в «Современнике» больше не появлялись. Одновременно произошло сближение со славянофилами, которым особенно импонировал интерес Толстого к русской истории и народному творчеству. Толстой стал постоянным сотрудником «Русской беседы» и подружился с И.С. Аксаковым. Но через несколько лет обнаружились существенные расхождения. Толстой отрекся от своих симпатий к славянофилам и не раз высмеивал их претензии на представительство подлинных интересов русского народа.

Толстой часто бывал при дворе — и не только на официальных приемах. Однако служебные обязанности (одно время он был также делопроизводителем комитета о раскольниках) становились все более неприятны ему. Еще при назначении флигель-адъютантом Толстой сделал попытку отказаться, но безуспешно. Лишь в 1859 году ему удалось добиться бессрочного отпуска, а в 1861 году — отставки. Добившись отставки, Толстой поселился в деревне. Он жил то в своем имении Пустынька, под Петербургом, то в далеком от столицы Красном Роге (Черниговской губернии, Мглинского уезда). В Петербург поэт только изредка наезжал.

Бывая во дворце, он не раз пользовался тем единственно доступным для него средством — «говорить во что бы то ни стало правду». Толстой неоднократно защищал от репрессий и преследований писателей. Еще в середине 50-х годов он активно участвовал в хлопотах о возвращении из ссылки Тараса Шевченко. Летом 1862 года он вступился за И.С. Аксакова, которому было запрещено редактировать газету «День», в 1863 году — за Тургенева, привлеченного к делу о лицах, обвиняемых в сношениях с «лондонскими пропагандистами», то есть Герценом и Огаревым, в 1864 году предпринял попытку смягчить судьбу Чернышевского.

В 60-е годы Толстой подчеркнуто держался в стороне от литературной жизни, встречаясь и переписываясь лишь с немногими писателями — Гончаровым, Павловой, Фетом, Маркевичем.

Печатался Толстой преимущественно в реакционном журнале М.Н. Каткова «Русский вестник», а с конца 60-х годов — одновременно в «Русском вестнике» и в либеральном «Вестнике Европы» М.М. Стасюлевича, несмотря на их враждебные отношения и постоянную полемику.

В начале 60-х годов Толстой напечатал «драматическую поэму» «Дон Жуан» и роман «Князь Серебряный», а затем написал одну за другой три пьесы, составившие драматическую трилогию: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис» (1862-1869).

Во второй половине 60-х годов Толстой вернулся к балладе и создал ряд превосходных образцов этого жанра; лирика занимает теперь в его творчестве гораздо меньше места, чем в 50-х годах. В конце 60-х и 70-х годах написана и большая часть его сатир.

Жил Толстой широко. Его материальные дела постепенно приходили в расстройство. Еще в 1862 году он продал удельному ведомству имение в Саратовской губернии, а затем и некоторые другие, продавал леса на сруб, выдавал векселя. Особенно ощутимо стало разорение к концу 60-х годов. Поэт говорил своим близким, что не в состоянии жить так, как жил до сих пор, и принужден будет просить Александра II снова взять его на службу. Все это очень тяготило его и не редко выводило из себя.

С середины 60-х годов здоровье Толстого пошатнулось. Он стал жестоко страдать от астмы, грудной жабы, невралгии, сопровождавшейся мучительными головными болями. Ежегодно он ездил за границу лечиться, но это помогало лишь ненадолго. Умер Толстой 10 октября 1875 года в Красном Роге, впрыснув большую дозу морфия.

Унаследовав имение Пустынька после смерти матери, Алексей Константинович часто жил в Пустыньке, принимал гостей. К нему приезжали А. А. Фет, А. В. Никитенко, братья А. М. и В. М. Жемчужниковы, Б. М. Маркович, Я. П. Полонский, Н. И. Костомаров, И. А. Гончаров, Н. М. Благовещенский и многие другие литераторы и ученые. Пустынька была хороша своей близостью к столице, недаром А. Фет называл ее «подгородной».

Сюда перебралась и семья Петра Андреевича Бахметьева — брата жены поэта Софьи Андреевны (1825-1895). Очарованием первой встречи с ней проникнуто знаменитое стихотворение А. К. Толстого «Средь шумного бала».

И.А. Гончаров, И.С. Тургенев, П.И. Чайковский «окрестили» Пустыньку монастырем, где граф поклонялся своему божеству – С.А. Миллер (фамилия по рождению Бахметева, а в первом браке – Миллер).

Обаятельная, образованная женщина, прекрасная певица, блистательная хозяйка, строгий критик, Софья Андреевна способствовала литературному расцвету графа А.К. Толстого.

Фет вспоминал: «Трудно было выбирать между беседами графа в его кабинете, где, говоря о самых серьёзных предметах, он умел вдруг озарять беседу неожиданностью a’la Прутков, и салоном, где графиня умела оживить свой чайный стол каким-нибудь тонким замечанием о старинном живописце, или каком-нибудь историческом лице, или, подойдя к роялю, мастерскою игрою и пением заставить слушателя задышать лучшею жизнью».

Женщина она была незаурядная, и судьба у неё тоже сложилась необычно. Современников поражала её образованность. Она знала множество иностранных языков: по одним сведениям четырнадцать, по другим – шестнадцать. Конечно, владение иностранными языками было общепринятым в этой среде, но Софи Бахметева была поистине полиглоткой. Читала запоем, поглощала новинки европейской литературы и внимательно следила за отечественной словесностью. Она переписывалась с И.С. Тургеневым, И.А. Гончаровым, с начинающими авторами, чьи имена появлялись на страницах журналов. «Мне кажется, что вы действительно должны быть очень добры, – отвечал на её письмо Тургенев, – что у вас много вкуса и грации, и я чувствую, что мы можем быть друзьями. Я бы с охотой доверял вам и вашему суду всё, что меня занимает».

Черты лица Софьи Андреевны были несколько крупноваты, тяжеловаты – это видно на дагеротипах и особенно на живописном портрете, который всегда висел в имении А.К. Толстого Красный Рог. Зато глаза были прекрасны – живые, блестящие, умные. Так что маскарадная чёрная маска («…и тайна твои покрывала черты»), в которой её впервые увидел Толстой, пришлась ей кстати. Обладала она и редкостно красивым («как зов отдалённой свирели»), «проникающим в душу голосом ангела».

• 

• 

• 

Жизнь была к ней неласкова, да и сама она, не считавшаяся с предрассудками своей среды, была, пожалуй, слишком смела для той церемонной эпохи. Трагически завершилась любовная связь юной Софи Бахметевой с князем Вяземским, который соблазнил её, но женился на другой. Брат покинутой девушки Пётр Бахметев вызвал обидчика на дуэль и был убит. Всю жизнь Софья Андреевна считала себя виноватой в несчастьях и бесчестии своей семьи.

Неудачным оказался и брак Софьи Андреевны с полковником-кавалергардом Л.Ф. Миллером. Молодожёны почти и не жили друг с другом. Тем не менее Миллер долго не давал развода жене – даже тогда, когда её связь с графом А.К. Толстым стала известна всему свету и нуждалась лишь в узаконении. «Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы», – напишет ей Алексей Константинович.

Толстой был человеком широких взглядов. Но против его избранницы намертво встала мать – Анна Алексеевна Толстая. Женщина волевая, она имела на сына большое влияние. Мать никак не хотела смириться с тем, что у сына завязался роман с замужней женщиной, да ещё с подмоченной репутацией. Как это часто бывает, она усматривала в намерениях Софьи Андреевны лишь корыстные соображения и тщеславие. Говорят, что она ревновала сына и к другим женщинам – возможно, в этом отчасти была причина того, что он, перевалив за 30, всё ещё оставался холостяком.

Анна Алексеевна сделала всё, чтобы скомпрометировать подругу сына и отвлечь Алексея от связи, длившейся уже семь лет. Сын не решился идти против воли матери. Лишь после её внезапной смерти, а также долгожданного развода любящие обвенчались, и Софья Андреевна Миллер стала графиней Софьей Андреевной Толстой. Под этим именем она вошла в историю литературного ХIХ века, хотя надо заметить, что её в дальнейшем будет всегда отодвигать в тень полное совпадение имен с младшей Софьей Андреевной, знаменитой супругой Л.Н. Толстого и хозяйкой Ясной Поляны.

Жене Алексея Константиновича не довелось иметь детей. Возможно, поэтому она питала особую любовь к детям чужим. Всегда была окружена детишками своих многочисленных родственников, а в деревне Погорельцы недалеко от имения Красный Рог (это на Брянщине) она открыла школу для крестьянских девочек, где их обучали грамоте и рукоделию.

Кстати, роскошных имений у четы Толстых было немало. Мелас на берегу Чёрного моря, где Алексей Толстой сочинил стихотворный цикл «Крымские очерки», в советское время служил санаторием ЦК КПСС. Совсем недавно сгорел дотла и ныне восстанавливается петербургский дворец графини Толстой на Шпалерной улице (здесь долгие годы располагалось Ленинградское отделение Союза писателей). В посёлке Ульяновка (Саблино) автобусные остановки до сих пор называются «Графский луг», «Графский спуск», но пассажиры скорее всего не подозревают, что это задержавшаяся память о графе А.К. Толстом, об имении Пустынька, прославленном Владимиром Соловьёвым в его стихотворении «Белые колокольчики». Все эти великолепные имения ещё при жизни Алексея Константиновича и особенно после его смерти переходили в руки родни и потихоньку разорялись.

О родстве душ Алексея Константиновича и Софьи Андреевны, об их гармоническом духовном единстве свидетельствует сохранившаяся переписка. «Меня никогда не поддерживали и всегда обескураживали, я очень ленив, это правда, но я чувствую, что я мог бы сделать что-нибудь хорошее, – лишь бы мне быть уверенным, что я найду артистическое эхо, – и теперь я его нашёл… это ты», – писал он Софье Андреевне.

Мать и её окружение всячески поощряли его чиновничью деятельность, прочили ему блистательную государственную карьеру, считая его литературные притязания несерьёзной причудой. Но бездушная и бесплодная служба ввергала поэта в постоянное уныние и самоотрицание. И лишь Софья Андреевна решительно и без колебаний поддержала намерение Толстого выйти в отставку и отдать себя всего творчеству.

По сути дела, именно Софье Андреевне русская культура обязана литературным расцветом графа Толстого – ведь он начался как раз в 1850-е годы, после той самой памятной встречи «средь шумного бала, случайно». Ей он посвящал свои стихи – «Не ветер, вея с высоты», «То было раннею весной», «Не верь мне, друг», «Осень. Обсыпается весь наш бедный сад» и многие другие. Но жена была не просто Музой. Она – постоянная помощница, строгий критик и даже редактор его произведений. Кто знает, появился бы на свет Козьма Прутков, если бы не Софья Андреевна? Шуточные стихи, пародии и пьесы под коллективным псевдонимом Козьмы Пруткова Алексей Толстой сочинял вместе со своими двоюродными братьями Жемчужниковыми. Их горячей поклонницей была Софья Андреевна, обладавшая, кроме всех своих достоинств, ещё и хорошим чувством юмора.

История русской литературы богата на имена женщин, вдохновлявших творцов. Но этот союз был, пожалуй, единственным в своём роде – он отличался каким-то редкостным взаимопониманием. Софья Андреевна сопровождала мужа во всех его путешествиях. Даже на Крымскую войну, куда Толстой отправился добровольцем, она с ним ездила. Там, на фронте, Толстой подхватил тиф, и Софья Андреевна выхаживала его в лазарете.

Софья Андреевна пережила мужа на 20 лет. После его смерти она, проявив изрядные деловые качества и профессионализм, руководила изданием сочинений А.К. Толстого. А в её литературном салоне на Шпалерной собирался весь артистический цвет столицы. В конце жизни она очень дружила с Достоевским. Он раскрывал ей свои литературные замыслы, а она звала его сыграть роль схимника в домашнем спектакле по пьесе мужа «Смерть Иоанна Грозного».

Путешествуя по Европе в 1895 году, она тяжело заболела и скончалась в Лиссабоне. После трудного пути гроба на родину Софья Андреевна по её завещанию была похоронена в имении Красный Рог. Рядом с могилой Алексея Константиновича Толстого.

Здесь, в Пустыньке, создавались такие произведения А.К. Толстого, как «Князь Серебряный», главы трагедии «Смерть Иоанна Грозного», сборники стихотворений, пьесы. Здесь же совместно с двоюродными братьями Владимиром, Александром, Алексеем Жемчужниковыми, при поддержке обладавшей хорошим чувством юмора С.А. Миллер, А.К. Толстым написаны пародии и сатирико-философские афоризмы Козьмы Пруткова («Зри в корень!», «И устрица имеет врагов», «Хитрость есть оружие слабого и ум слепого», «Не робей перед врагом: лютейший враг человека – он сам», «Не во всякой игре тузы выигрывают» …).

Уютная обстановка, душевная атмосфера небольшого имения располагали к творчеству и хорошему отдыху, а проводимые здесь музыкальные вечера, творческие встречи с художниками, артистами, писателями, читки новых произведений А.К. Толстого пользовались неизменным успехом.

Вскоре после смерти Толстого (17 октября 1875 г.) Тургенев писал М. М. Стасюлевичу, редактору журнала «Вестник Европы»: “Рыцарская натура” — это выражение почти неизбежно приходило всем на уста при одной мысли о Толстом; я бы позволил себе употребить другой, в наше время несколько заподозренный — но прекрасный и в данном случае самый уместный — эпитет. Натура гуманная, глубоко гуманная! — вот что был Толстой — и как у всякого истинного поэта, жизнь которого неуклонно переливается в его творчестве, — эта гуманная натура Толстого сквозит и дышит во всем, что он написал…»

(«Ты помнишь ли, Мария…». 1840-е)
Ты помнишь ли, Мария,
Один старинный дом
И липы вековые
Над дремлющим прудом?
Безмолвные аллеи,
Заглохший, старый сад,
В высокой галерее
Портретов длинный ряд?
Ты помнишь ли, Мария,
Вечерний небосклон,
Равнины полевые.
Села далёкий звон?
За садом берег чистый,
Спокойный бег реки,
На ниве золотистой
Степные васильки?
И рощу, где впервые
Бродили мы одни?
Ты помнишь ли, Мария,
Утраченные дни?

Эти прекрасные стихи посвящены пятнадцатилетней девочке, двоюродной сестре поэта по матери. (Её отцом был малоизвестный литератор В. Львов; он служил цензором в Москве и был отстранён от должности по Высочайшему повелению за то, что разрешил отдельное издание «Записок охотника» И. С. Тургенева.) Стихотворение написано спустя год после кратковременного пребывания Алексея Толстого в подмосковном имении родственников Спас-Телешево. Это стихотворение – образец так называемой «усадебной поэзии»: и старый обветшалый дом, и липовые аллеи, и длинный ряд запылённых портретов предков.

Любовь к природе ощущается во всех произведениях А.К. Толстого.

«Сквозит на зареве темнеющих небес
И мелким предо мной рисуется узором
В весенние листы едва одетый лес,
На луг болотистый спускаясь косогором…»

«Воздух и вид наших больших лесов, страстно любимых мною, оставили во мне глубокие впечатления, имевшие влияние на мой характер и жизнь», — А.К. Толстой

Всему настал покой, прими ж его и ты,
Певец, державший стяг во имя красоты.
А.К. Толстой